Не дожидаясь календарного лета, Таганай в нынешнем сезоне выставил напоказ броский коллаж фенологических фаз мая, июня и даже июля. Бурное майское тепло, растопившее снежную апрельскую колыбель, выманило на свет Божий не только дремавшие первоцветы. Тропический солнцепек не ко времени взбудоражил фитомассу более поздних сроков вегетации. Причем, буйство цветения наблюдается не только на участках теплых и влажных урём и прогретых межгорных распадков, но и в тундре и, даже, на скалах. От снежника, обычно сохраняющегося у северной подошвы рассыпного хребта на Дальнем Таганае до середины июня (самый поздний срок – 20 июня 1998г.), уже во второй декаде нынешнего мая не осталось и следа.
Фото: 20 июня 1998г.
Фото: 29 мая 2011г.
Фото: 31 мая 2012г.
Так же как и от ветреницы пермской, белое покрывало которой исчезло нынче из тундры на три недели раньше многолетнего срока. Впрочем, отдельные бутоны этого эндемика уральского высокогорья еще сохранились в тени скал, под кронами густого ельника подгольцовья и у подножья хребтов. И тем более странно видеть сей первоцвет в окружении чины Гмелина, лесной герани и алого шиповника, видов, чьё цветение типично для середины июня.
Не уступают цветам в номинации «выскочка-2012» и ягоды. Массовое цветение брусники и голубики началось минимум на две недели раньше, чем в прошлые годы. И словно по зову неведомой феносилы, вслед за бутонами вересковых в тундру занесло боярышниц. Счет этих крылатых бестий шел не на сотни – на тысячи! Казалось, каждый ягодный куст был атакован, причем, не одной, а двумя-тремя бабочками. Впрочем, на вряд ли они принесут ощутимый вред дальнетаганайским аборигенам. Представители тундряной флоры акклиматизированы к местным жестким условиям – они ветро- и морозоустойчивы, т.е. малосочны и жестколистны. А значит, не по зубам ползающему жвачному потомству боярышниц. Уже через пару дней насытившиеся нектаром бабочки откочевали в долины для выполнения своей последней миссии. Отложив яйца, бабочки собираются на последнюю в своей жизни тусовку где-нибудь у воды. Поделившись впечатлениями от двухнедельного пребывания на этой планете, они чаще всего тут же и погибают.
Фото: Пью нектар!
Фото: последняя тусовка.
К сожалению, долинные лютики-цветочки все же подвергнутся через пару недель нашествию армии гусениц погибших белянок. Это, в первую очередь, бобовые (чина, ракитник, мышиный горошек) и розоцветные (малина, земляника, гравилат речной). Самое обидное, что из розоцветных на месяц раньше зацвела княженика, и эта «царица болот» начнет формировать завязь как раз к началу банкета волосатых чудовищ. Похоже, как начнет, так и закончит.
Скальные отрожки не уступают другим ценозам по обилию июньского биоразнообразия. Так, кварцевые уступчики заселил качим уральский, в иные годы рассыпающий свой белый бисер над сизой губкой листвы только в начале июля.
Фото: Княженика.
Фото: Качим уральский.
Краснокнижный арктоус уже усыпан зелеными ягодами, тогда как в прошлом году, на конец мая, пришлось лишь цветение этого альпийского реликта. Еще одно «зарамочное» феноявление удалось обнаружить на краю заповедной зоны. Укромные трещины Рысиного распадка прогрелись настолько, что в них, опять же не ко времени, поселились колонии люминесцентных бактерий (видимо, нашлась пищевая ниша и для них). Здесь же, под корявыми кронами низкорослого ельника в старом муравейнике – берлога. Медведь покинул свое зимнее пристанище не так давно. В рыхлом приконе видны отпечатки его лап, а в воздухе висит, хоть и едва уловимый, запах лесного хозяина.
Фото: Берлога.
Понятно теперь, кто надкусал кислицу по краю подгольцового луга. Собирать ее здесь уже поздно, больно уж тощая, да пустотелая. Переростыши, одним словом. И это в конце мая, да на вершине Дальнего! А медведь-то умный, он как из берлоги встал, так и караулил фазу ее сочной зрелости, а как дождался, так вдоволь и потрапезничал. Человек разве в своей городской суете угадает, когда у леса раздача благ начинается? Особенно в такой год, как этот – щедрый на фенологическую путаницу.
М. Середа